Elites: Консалтинг и аудит, Продвижение сайта, Создание сайта | Регион: Россия

ОДОБРЕНО

Редактировать

elites.studio

Услуги: Консалтинг и аудит, Контекстная реклама, Медийная реклама, Продвижение в социальных сетях, Продвижение сайта, Создание сайта

Регион: Россия

Разработка и комплексное продвижение сайтов. 20 лет опыта.

Вы — владелец этой компании?

Если вы — владелец этой компании, пожалуйста, укажите контактные данные,
и ответственный сотрудник редакции свяжется с вами.

Ваше имя
*
:

Должность
*
:

E-mail
*
:

Телефон:

Заполните все обязательные поля

Ошибка. Попробуйте ещё раз

Спасибо, ваше сообщение отправлено

Подтвердить

Профиль

Отзывы (4)

Новости

Отправить заявку

SEO глазами клиентов

О компании

Дата основания:	1999
Ген. директор:	Донич Алексей
Контактное лицо:	Ольга Кузнецова
Email:	[email protected]
Телефон:	+8(800)200-70-85
Сайт:	elites.studio
Адрес:	Москва 2-я Звенигородская улица, д.13, с.37
Рейтинг:	компания участвует в рейтинге

Аккаунты в соцсетях

Описание компании

Студия интернет-решений «ELiTES» работает на рынке интернет-услуг с 1999 года. В данный момент перед Вами преуспевающая компания, отобранная и проверенная годами команда с большим опытом по всем направлениям деятельности.

Миссия нашей компании – разработка и реализация стратегий максимально эффективного и полного использования возможностей Интернет в бизнесе компаний.

Наши преимущества:

• Экономия денег
  Мы даем бесплатные рекомендации по улучшению Вашего сайта, индивидуальный расчет продвижения сайта, консультации по текущей работе с сайтом.
• Экономия времени
  Мы внесем все необходимые изменения на сайт самостоятельно, что будет способствовать улучшению видимости Вашего сайта в поисковых системах.
• Надежность и стабильность
  Команда наших специалистов – профессионалы своего дела с опытом работы более 6 лет в области создания интернет-проектов, оптимизации и продвижения сайтов, проведения эффективных рекламных кампаний в сети Интернет.
• Поддержка и консультации
  По любым вопросам, возникающим в процессе работы с сайтами, мы даем содержательные консультации и предоставляем инструменты, с помощью которых Вы можете контролировать нашу работу.

Мы никогда ничего не делаем наполовину и никогда не повторяемся. Наши решения долговечны и практичны. Мы уделяем внимание мелочам и всегда делаем больше, чем обещали.

Власть и элиты | Социологический институт РАН

Социологический институт РАН

Филиал Федерального Научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук

Власть и элиты

ISSN 2410-9517

Профиль в eLibrary

О журнале

Редакционная коллегия

Редакционный совет

О журнале

Редакционная коллегия

Редакционный совет

Том 9 (выпуск 1) целиком

Дука А.В. Элиты в кризисном обществе // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 1. С. 5–36

Соловьев А.И. Деинституализация правящей политической элиты: в поисках теоретической модели // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 1. С. 37–55

Тев Д.Б. Высокопоставленные чиновники федеральных экономических министерств России: основные каналы рекрутирования и карьера // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 1. С. 56–93

Соловьев Д.А. Положение бизнес-элиты в региональных моделях влиятельности (на примере Тамбовской области) // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 1. С. 94–138

Пустовойт Ю.А. Люди и проекты: лидерство как основа формирования властных групп в современном городе (опыт анализа постсоветской истории в региональных центрах Сибири) // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 1. С. 139–163

Чирикова А.Е. Критерии отбора глав муниципалитетов: формальные предписания и реальные практики // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 1. С. 164–196

Том 9 (выпуск 2) целиком

Лапина Н.Ю. Политический цикл 2017–2022 гг. во Франции: институты и практики // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 2. С. 5–26

Лу С., Сельцер Д.Г. Система аттестации руководящих кадров современного Китая // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 2. С. 27–55

Сафронов В.В. Неравенства электорального участия в России (обзор исследований в соотнесении с западными теоретическими моделями) // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 2. С. 56–95

Цепилова О.Д. От институционализации к политизации: сравнительный анализ возникновения и развития зеленых партий Западной Европы и политического крыла зеленого движения России // Власть и элиты. 2022. Т 9, № 2. С. 96–121

Быстрова А.С. Региональные чиновники и политики РФ: сравнительный анализ карьер // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 2. С. 122–145

Тев Д.Б. Региональная административная элита: социальнопрофессиональные источники рекрутирования и карьера // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 2. С. 146–171

Ачкасов В.A. Вклад украинских интеллектуалов в информационную войну против России // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 2. С. 172–184

Гуторов В.A. К вопросу об элитарных аспектах образовательной политики // Власть и элиты. 2022. Т. 9, № 2. С. 185–206

Том 8 (выпуск 1) целиком

Быстрова А.С. Региональные административные элиты России: карьеры и карьерные траектории // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 1. С. 5–27

Тев Д.Б. Спикеры региональных законодательных собраний: карьерные пути и каналы рекрутирования // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 1. С. 28–65

Дука А.В. Мобильность и эндогенность региональных политико-административных элит // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 1. С. 66–99

Жуков Д.С., Сельцер Д.Г. Варианты трансформации региональных элит: прогнозы на основании системно-динамической модели рекрутирования элит в 1985–2019 годах // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 1. С. 100–122

Завершинский К.Ф. «Поколения элит» vs «элита поколений»: коммуникативные измерения социализации политических элит // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 1. С. 123–147

Пустовойт Ю.А. Смена политических поколений в городах Сибири: динамика образов властных отношений в онлайн- и офлайн-среде // Власть и элиты. 2020. Т. 8, № 1. С. 148–169

Ачкасов В.А. Перестали ли быть политическими акторами лидеры региональных националистических организаций? // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 1. С. 170–183

Михалев А.В. От «права нации» к «праву племени», или Трансформация постсоветской легитимности в республиках Дальнего Востока России // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 1. С. 184–197

Том 8 (выпуск 2) целиком

Масловский М.В. Новые направления исследований цивилизационной политики российской правящей элиты // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 2. С. 5–20

Быстрова А.С., Даугавет А.Б., Дука А.В., Колесник Н.В., Невский А.В., Тев Д.Б. Институционализация региональной административной элиты: бассейн рекрутирования и карьерные траектории // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 2. С. 21–54

Шентякова А.В. Оценка социального самочувствия и деятельности политических лидеров в условиях пандемии COVID-19 (в зеркале фокус-групп) // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 2. С. 55–71

Чирикова А.Е. Команды глав малых российских городов: векторы перемен // Власть и элиты. 2020. Т. 8, № 2. С. 72–112

Мацузато К., Сельцер Д. Государственная кадровая политика в КНР (время Ху Цзиньтао) // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 2. С. 113–133

Сафронов В.В. Контекстная модерация антииммигрантских мотиваций к голосованию за радикальные правые партии в Европе // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 2. С. 134–188

Гуторов В.А. Биовласть и политическое: актуальные аспекты современных дискуссий // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 2. С. 189–201

Соловьев А. И. Государственные перевороты в структуре активности правящего класса. Заблуждения очевидца // Власть и элиты. 2021. Т. 8, № 2. С. 202–215

Том 7 (выпуск 1) целиком

Шентякова А.В. Консолидация российской элиты как фактор государственной политики идентичности

Тев Д.Б. Члены Правительства и депутаты Государственной Думы РФ: карьера в бизнесе после ухода с должности

Жуков Д., Сельцер Д. «Развилка» 1996 года и российские региональные элиты: гипотетические сценарии трансформации

Быстрова А.С., Даугавет А.Б., Дука А.В., Колесник Н.В., Невский А.В., Тев Д.Б. Региональная политическая элита: бассейн рекрутирования и карьера

Чирикова А.Е., Ледяев В.Г., Рябова О.А. Моногорода среднего Урала: власть, лидерство, эффективность

Пустовойт Ю.А. «Бумеры» и «миллениалы» в зеркале мобилизационной повестки сибирских городов

Гольбрайх В.Б. Социальные сети как ресурс для институционализации общественного движения (на примере конфликта вокруг мусорных конфликтов в Архангельской области)

Горбачева К. И. Манипуляции общественным сознанием в экологическом конфликте на Куштау

Читать шестой том (выпуск 2) целиком

А. А. Зоткин. Пятилетие «Крымской весны» и проблемы интеграции Крыма в политическую систему России

А. С. Быстрова, А. Б. Даугавет, А. В. Дука, Н. В. Колесник, А. В. Невский, Д. Б. Тев. Институционализация политической элиты: источники рекрутирования и карьера

Е. Ю. Рождественская. Социальная мобильность управленческой элиты, ее образовательные капиталы и профессиональные траектории

Н. И. Карбаинов. Образы истории Волжской Булгарии в постсоветском Татарстане: версия элит и массовые представления

А. Ю. Швая. Визуальный дискурс президентских выборов во Франции: иконографический анализ официальных афиш кандидатов

В. Л. Римский. Справедливость от государства: ожидания и реальность

В. А. Гуторов. Неустойчивая ответственность: контуры утопии

Л. А. Фадеева. «Кто здесь главный?». Политический лидер в институциональном контексте. Размышления по поводу книги Арчи Брауна «Типы лидеров: определить, найти подход, добиться своего»

Читать третий том целиком

Предисловие

Соловьев А.И. Управленческий функционал политического лидера: формы системной организации

Лапина Н.Ю. Взаимодействие элитных групп во Франции

Магомедов А.К. «Лишние люди» России. Игорь Стрелков и герои Донбасса в контексте российского авторитаризма 

Гольбрайх В.Б. Экологический активизм: новые формы политического участия

Даугавет А.Б., Дука А.В., Тев Д.Б. Региональные властные группы: основные социально-структурные характеристики и инновационный потенциал

Быстрова А.С. Формирование российской элиты Севастополя

Чирикова А. Е., Ледяев В.Г. Власть в моногороде

Пустовойт Ю.А. «Кто хозяин?»: формирование и развитие моделей власти в районах сибирского мегаполиса

Текущие выпуски
изданий института

Журнал социологии и социальной антропологии

Власть и элиты

Петербургская социология сегодня

Газета «Этнологика»

Сотрудничество

Сыктывкарский государственный университет имени Питирима Сорокина

Александровский институт Университета Хельсинки

Санкт-Петербургский Академический Университет

Санкт-Петербургский государственный экономический университет

Текущие выпуски
изданий института

Журнал социологии и социальной антропологии

Власть и элиты

Петербургская социология сегодня

Газета «Этнологика»

Сотрудничество

Северо-Западный институт управления РАНХиГС

Санкт-Петербургский государственный экономический университет

Санкт-Петербургский Академический Университет

Сыктывкарский государственный университет имени Питирима Сорокина

Как элиты искажают общественное мнение

Оказывается, именно это и пытаются сделать политологи. Как подробно описали политологи Джошуа Керцер и Джонатан Реншон в новой статье в Ежегодном обзоре политической науки, подъем популистских движений совпал с ростом использования «элитных экспериментов» — или рандомизированных исследований с использованием элитных предметов — в академических кругах. как способ изучения процессов принятия решений политическими лидерами.

В конце концов, Кертцер и Реншон сказали мне в ходе нашей беседы, что результаты этих исследований бросают вызов некоторым из наших основных предположений о том, как должна функционировать демократия. на самом деле хочет общественность. В то же время эти исследования предполагают, что изучение дефектов в принятии решений элитами может стать первым шагом к их исправлению, поскольку, по крайней мере, в некоторых случаях элиты все же реагируют на общественное мнение.

«Мы признаем, что политические элиты очень важны для понимания того, как функционирует наша демократия, поэтому понимание способов улучшения их решений должно привести нас к пониманию того, как улучшить процесс разработки политики в целом», — сказал Керцер.

Следующая стенограмма была отредактирована для ясности и длины.

ПОЛИТИКА : Политологи традиционно использовали один набор методов для изучения мнения масс, а другой — для изучения мнения элиты. Не могли бы вы объяснить эти разные методы и почему они были разработаны?

Джошуа Кертцер : Когда мы обычно думаем об экспериментах в социальных науках, мы думаем о них как о методе, который исследователи используют для изучения обычных граждан.

Такого рода методы традиционно не применялись к политическим элитам, потому что политическую элиту очень сложно затащить в лабораторию. Эти люди заняты, они не хотят, чтобы их тыкала и подталкивала кучка исследователей, и к ним трудно получить доступ. Из-за этих проблем люди, изучавшие политические элиты, как правило, использовали совершенно другой набор методов. Например, они читали биографии и мемуары или писали тематические исследования. Вы бы наблюдали за поведением элиты, но не вмешивались бы напрямую. Может быть, вы иногда брали интервью у элиты.

Но в последнее время мы стали замечать, что политологи используют одни и те же методы для одновременного изучения обеих групп населения. Так что, если вы встраиваете эксперименты в опросы, и вместо того, чтобы опрашивать представителей широкой общественности, вы также опрашиваете членов Конгресса и их сотрудников Конгресса? Что, если вместо того, чтобы просто проводить лабораторный эксперимент над обычными гражданами, вы также воспользуетесь преимуществами высокопоставленных военачальников? Эти технологические изменения и эти методологические изменения в социальных науках означают, что теперь мы действительно можем использовать одни и те же инструменты для одновременного изучения обеих групп, что я считаю действительно захватывающим.

ПОЛИТИКА : Базовая задача описанной вами методологии — определить, кто в первую очередь считается элитой. Какие определения используют политологи, пытаясь решить, кого считать элитой?

Джонатан Реншон : «Элиты» часто обсуждают, и нет единого мнения об определении.

Существует три основных взгляда на то, какой может быть элита. Одной из простых моделей является профессиональная модель, в которой элиты — это люди, чьи институциональные роли дают им влияние на государственную политику. Элитами в этой модели будут люди, избранные представителями, или другие люди, чья институциональная власть позволяет им делать определенные вещи, которые другие люди просто не могут делать.

Еще один способ представить элиты — использовать композиционную модель, в которой политические элиты — это особый класс, характеризующийся определенными социально-экономическими характеристиками — например, люди с высокими политическими знаниями или люди, которые могут голосовать. или, вероятно, продемонстрируют или, вероятно, будут вовлечены в политику.

Последний способ думать об элитах состоит в том, что в познании есть что-то важное для определения того, что такое политическая элита. Согласно этому определению, политические элиты характеризуются знанием определенных вещей и наличием определенного опыта и знаний. Например, если вы заинтересованы в принятии решений о конфликте, вы должны заботиться об элитах, у которых есть некоторый опыт размышлений о конфликтах в реальной жизни — политических конфликтах, международных конфликтах и ​​т. д.

Сложность заключается в том, что эти разные определения не совсем различны. Во многих случаях люди думают об элитах, использующих разные, но частично совпадающие версии этих моделей.

POLITICO : Любопытным элементом антиэлитного политического дискурса является то, что многие люди, осуждающие элиты абстрактно, сами принадлежат к элитным институтам — например, члены Конгресса или кандидаты в президенты. Помогают ли эти разные определения элитности вообще объяснить это очевидное противоречие в популистской политической риторике?

Кертцер : Безусловно, в политике есть люди, чей политический бренд основан на том, что они не принадлежат к элитному классу. Известно, что Дональд Трамп является антиэлитной фигурой, хотя и владеет золотыми унитазами, но любой, у кого есть золотой унитаз, вероятно, по-прежнему будет считаться элитой в большинстве композиционных моделей. Таким образом, есть способ, при котором, даже если люди не идентифицируют себя как элиты, политологи все равно считают их элитами — просто элитами с другим типом политического бренда.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ : Что же говорят нам эксперименты с элитами о роли элит в американской политике?

Керцер : Большинство наших теорий политики в демократиях подчеркивают, что существует общественное мнение: наши политические лидеры обращают внимание на общественное мнение и в результате формируют политику. Но одна вещь, которую эти эксперименты с элитой действительно хорошо демонстрируют, заключается в том, что элиты часто на самом деле дезинформированы о том, чего хочет общественность, — что элиты в корне неправильно понимают ситуацию. Итак, в контексте американской политики есть эксперименты, когда вы идете к законодателям штатов и рассказываете им больше о том, что на самом деле думают их избиратели по заданным вопросам, и вы видите, влияет ли это на их политическое поведение. Аналогичным образом, в контексте внешней политики есть исследователи, которые провели множество замечательных исследований, в которых они исправляют неправильные представления о том, чего хочет общественность, и видят, как это влияет на принятие решений элитой.

Люди, занимающиеся такого рода исследованиями, заметили множество закономерностей. Например, общественность с гораздо большей вероятностью поверит в то, что глобальное потепление существует, что изменение климата реально и что оно вызвано людьми, чем элиты думают, что общественность верит. Точно так же элиты склонны исходить из того, что общественность гораздо более изоляционистски настроена во внешней политике, чем она есть на самом деле.

Реншон : Другой способ думать об этом состоит в том, что типы исследований, которые нас интересуют, идеально подходят для изучения того, действительно ли элиты вообще реагируют на общественность, что предполагают многие теории подотчетности и демократии. должно быть. Так, например, некоторые из наших коллег несколько лет назад участвовали в большом многоинструментальном исследовании в Израиле, и одно из исследований, которое вышло из этого, касалось реакции избранных израильских членов Кнессета на общественное мнение. в котором они рандомизировали информацию о том, насколько общественность поддерживает войну. Они обнаружили, что в соответствии со многими теориями о том, как должны действовать политики, избранные общественностью, они были весьма чувствительными с точки зрения своих суждений о начале войны, основанных на том, что они узнали о предпочтениях общественности.

POLITICO : В тех случаях, когда исследователи исправляли неправильные представления элит об общественном мнении, обнаруживали ли они, что элиты в конечном итоге хотели следовать общественному мнению?

Kertzer : Как и ожидалось, элиты придерживаются разных взглядов на роль общественного мнения: например, работа на посту президента США предполагает значительные различия в том, в какой степени американские президенты считают, что общественная поддержка требуется для политических инициатив. Лидеры также могут полагать, что они способны сами формировать общественное мнение. Проблема, однако, заключается в том, что у хулиганской кафедры есть свои пределы, и вам все равно нужно понимать, где находится ваша аудитория, чтобы привлечь их на борт.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ : Как социологи объясняют случаи, когда элиты неверно оценивают или неправильно истолковывают мнение масс?

Kertzer : Для объяснения этого политологи предлагают множество различных механизмов, один из которых связан с дифференцированным контактом с избирателями. Итак, если вы политик, как вы формируете свое суждение о том, что думают ваши избиратели? Возможно, ваш офис следит за количеством твитов, которые вы получаете по заданным вопросам, или за количеством писем, которые получает ваш офис, или за количеством телефонных звонков. Часто бывает так, что люди, которые находятся на одной стороне проблемы, будут гораздо более мобилизованы, чем те, кто на другой стороне, поэтому элиты будут слышать больше от одной стороны, чем от другой, даже если вы посмотрите на фактическое распределение. на мой взгляд, совсем не похоже.

Другой механизм связан с ролью СМИ. Часто существует шаблон того, как должны выглядеть новости: вы описываете проблему, говорите об одной стороне, а затем говорите о другой стороне, и относитесь к этим вещам как к равнозначным. Но когда вы делаете это, в конечном итоге происходит то, что даже если 80 процентов людей находятся на одной стороне, а 20 процентов людей на другой, есть способ, которым вы начинаете думать, что эти 20 процентов на самом деле намного больше. чем 20 процентов, потому что вы видите, что обе стороны представлены в такой беспристрастной манере, которая не обязательно отражает фактическое состояние проблемы.

Подумайте также о контроле над огнестрельным оружием, который, как мы знаем, гораздо более популярен среди населения, чем часто думает элита. Одна из вещей, которую мы наблюдаем в последнее время в американской политике, — это попытка групп активистов исправить неправильные представления о том, что думает общественность, чтобы изменить характер разговора в Вашингтоне.

Реншон : В качестве небольшого контраргумента отмечу, что в ходе ряда исследований мы с Джошем обнаружили несколько интересных способов, в которых существует значительное совпадение взглядов политической элиты и широкой общественности на вопросы, касающиеся Война и мир. Так, в качестве примера, мы обнаружили, что и израильские члены парламента, и израильские граждане сходятся во мнении, что демократии менее склонны к разрешению кризисов по сравнению с авторитарными странами. И поэтому, несмотря на эти интересные случаи, когда элиты могут неправильно воспринимать или неправильно понимать то, во что верит общественность, есть и другие действительно важные способы относительно последовательного осмысления вопросов, связанных с войной и миром.

ПОЛИТИК : Что мешает элитам и избранным должностным лицам получить доступ к опросам общественного мнения, которые социологи используют, чтобы понять, чего хочет общественность?

Реншон : Абсолютно ничто не мешает элитам использовать те же данные об общественном мнении, к которым имеют доступ ученые или общественность, и тем не менее мы все еще видим убедительные доказательства того, что элиты неправильно интерпретируют общественное мнение либо из-за стереотипов, которых они придерживаются в отношении общественности, переоценка собственных предпочтений или неравное воздействие на определенные группы или особые интересы. Как мы видели в ходе президентской избирательной кампании 2020 года, политики также нередко игнорируют или отклоняют опросы общественного мнения, когда им не нравятся результаты. В более широком смысле это неудивительно: есть много областей, в которых доступ к более или более точной информации не обязательно уменьшает склонность к предвзятости, проникающую в наши суждения.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ : Почему может быть конвергенция по таким вопросам, как война и мир, но не по таким вопросам, как контроль над оружием или изменение климата?

Kertzer : Стоит провести различие между вопросами репрезентации и материальными свойствами. За последнее десятилетие было проведено множество исследований, которые показывают, что элиты не менее восприимчивы к психологическим предубеждениям, чем обычные граждане, — это не тот случай, когда элиты обязательно когнитивно превосходят обычных граждан. Часто они думают очень похожие вещи. Вопрос в том, имеют ли элиты точное представление о том, что думает общественность. Эти две группы могут на самом деле хотеть одного и того же, но элиты в конечном итоге предполагают, что публика хочет чего-то другого, чем она хочет на самом деле.

Еще одна вещь, о которой стоит упомянуть, это то, что когда-то существовала эта модель демократии, которая утверждала, что все, что вы хотите делать в демократии, — это избирать лучших лидеров — людей, которые думают лучше нас и принимают лучшие решения. — и именно так мы получим лучшую политическую систему. Но когда вы начинаете проводить эти элитные исследования, вы видите, что когнитивная архитектура политической элиты и обычных граждан на самом деле очень похожа. Итак, это поднимает вопросы о вещах, которые мы на самом деле ищем, когда избираем людей на более высокие посты. На что мы на самом деле обращаем внимание, когда назначаем людей на эти высокие бюрократические должности?

ПОЛИТИЧЕСКИЙ : Существуют ли институциональные или политические реформы, которые дали бы политическим элитам более точное представление об общественном мнении?

Реншон : Большая часть работы по исправлению неверных представлений направлена ​​на исправление предубеждений или проверку информации, например, в социальных сетях. Я не знаю ни одной работы, в которой эта схема применялась бы к размышлениям о том, как можно исправить неправильное восприятие элиты, хотя это очевидная область, в которой эти два научных интереса могут сойтись. Мы все еще находимся на уровне выявления этих неверных восприятий, и следующим этапом будет обдумывание исправлений или исправлений.

Кертцер : Я думаю, что более широкий вопрос заключается в том, как политические элиты узнают о желаниях общественности. Вы должны понять это, чтобы действительно понять, как что-то изменить.

Точно так же подумайте о том, как граждане сообщают о своих пожеланиях избранным должностным лицам. Существуют всевозможные другие каналы, по которым общаются граждане. Протесты, например, — еще один способ, с помощью которого элиты приходят к пониманию желаний массовой общественности, и в американской политике есть много интересных работ, показывающих, что одна из причин успеха многих социальных движений заключается именно в том, что они способны сигнализировать желания публики и интенсивность ее предпочтения элит посредством организованных коллективных действий. Таким образом, кроме вопросов о представительстве избирательных округов, существуют всевозможные другие механизмы, о которых также стоит подумать в этом контексте.

Но мне очень понравился комментарий Джонатана о том, что, когда вы думаете об исправлении неверных представлений, часто речь идет о проверке фактов или о борьбе с фейковыми новостями. В каком-то смысле мы как бы предположили, что эти заблуждения применимы только к обычным гражданам и не применимы к нашим политическим лидерам. Но на самом деле это более распространенное явление.

ПОЛИТИКА : Каково окончательное применение результатов этих элитных экспериментов?

Kertzer : В политическом дискурсе действительно растет ощущение, что если вы хотите понять, как делается политика в 21 веке, вам необходимо понять роль политических элит. Что хорошо в опросах и экспериментах элиты, так это то, что это способ действительно проникнуть в головы политических элит, что позволяет нам лучше понять, как они принимают решения. А затем это приводит нас к другим вопросам — например, есть ли способы улучшить процесс принятия ими решений, чтобы в конечном итоге мы получили лучшие решения и, следовательно, лучшую политику. В конечном счете, именно поэтому мы проводим такого рода исследования в первую очередь — потому что мы признаем, что политические элиты так важны для понимания того, как функционирует наша демократия, поэтому понимание способов улучшения их решений должно привести нас к пониманию того, как улучшить процесс разработки политики в целом. .

элит | социология | Британника

Похожие темы:

социальный класс
теория элиты
элитная грамотность

Просмотреть весь связанный контент →

элиты , небольшие группы лиц, обладающие несоразмерной властью и влиянием. Принято различать политические элиты, чье положение во влиятельных институтах, организациях и движениях позволяет им формировать или влиять на политические результаты, часто решительно, и культурные элиты, которые пользуются высоким статусом и влиянием в неполитических сферах, таких как искусство и литература. , благотворительность, профессии и общественные объединения. На национальном уровне политические элиты насчитывают всего несколько тысяч человек во всех странах, кроме самых крупных, в то время как состав культурных элит более неопределен и включает неполитические сферы, считающиеся значимыми в обществе.

Элиты и неэлиты

По своему социальному происхождению, образованию и занятиям элиты почти всегда более привилегированы, чем неэлитное население. Преимущественно они происходят из богатых семей, некоторые члены которых, возможно, занимали элитные должности в предыдущих поколениях. Частота, с которой они имеют университетские степени — часто полученные в «элитных» учебных заведениях, — намного превышает распространенность такого образования среди неэлитных слоев населения. Элита также непропорционально состоит из высокостатусных профессий — юристов, учителей и менеджеров в государственном или частном секторе. Есть исключения, конечно. Карьера значительной части представителей элиты государственной службы начинается с низких должностей и требует долгого подъема на вершину. Предприниматели, добившиеся собственного успеха, безусловно, не редкость среди бизнес-элиты. Исторически сложилось так, что элиты профсоюзов и различных социальных движений демонстрировали скромное происхождение и образование, хотя сейчас они преимущественно принадлежат к среднему классу и имеют университетское образование в промышленно развитых странах. Политики элитного уровня все чаще занимаются карьерой в политике или близко к ней, часто начиная со студентов-политиков, а затем работая в штабах ведущих политиков или занимая оплачиваемые должности в партиях; они также могут исходить из политически значимой карьеры в журналистике, связях с общественностью и аналитических центрах. Исторически сложилось так, что элита почти полностью состояла из мужчин, и мужчины по-прежнему значительно превосходят женщин в большинстве элитных секторов. В полиэтнических или многорасовых обществах представители элиты обычно принадлежат к самой многочисленной или иным образом доминирующей этнической или расовой популяции. Наконец, средний возраст элиты, как правило, значительно старше неэлиты.

Еще из Britannica

Как мы называли американскую элиту до «1 процента»?

Исследования показывают, однако, что такие различия между элитами и неэлитами постепенно стираются. Например, исследование социальных, образовательных и профессиональных профилей парламентской элиты в 11 европейских странах с середины 19 века до начала 21 века выявляет давнюю тенденцию к менее эксклюзивным и привилегированным профилям. Изменения в гендерном составе элит сейчас также достаточно очевидны. Более того, возможно, что преобладание бюрократической и обслуживающей работы во многих современных обществах приводит к смешению элиты и неэлиты в важных отношениях. И элиты, и неэлиты выполняют практически одинаковые нефизические задачи и нередко работают плечом к плечу в офисах. Поскольку сегодня элиты чаще поднимаются на свои посты из неэлитных истоков, чем в жестко стратифицированных обществах прежних времен, многие считают себя единственными в своем роде среди неэлит, среди которых у них есть близкие личные партнеры и к которым они испытывают значительное сочувствие. Такие более тесные и более чуткие связи могут склонить элиты к действиям, которые лучше отражают и представляют неэлитные желания и интересы.

Элитная автономия

Элиты редко пользуются полной автономией. Чтобы реализовать важные инициативы и увековечить свою власть, элиты нуждаются в поддержке вне элиты. Чтобы завоевать его, элиты могут апеллировать к неэлитным интересам и общим политическим ориентациям. Неспособность заручиться поддержкой неэлиты часто сокращает срок пребывания элиты в должности или подрывает ее власть.

Вопрос о том, какой автономией обладают и должны обладать элиты, давно преследует дискуссия о «демократическом элитизме». В своей основополагающей книге Capitalism, Socialism and Democracy (1942) американский экономист Джозеф Шумпетер утверждал, что демократия — это просто метод, с помощью которого избиратели выбирают правящих лидеров и элиту, которых затем следует оставить в покое, чтобы они могли заниматься управлением. Другими словами, для Шумпетера демократия сочетает в себе автономное управление лидеров и элит с ограниченными по времени мандатами на управление, предоставляемыми голосующей общественностью на периодических выборах. Однако многие критики демократического элитаризма заявляют, что это слишком легкомысленно предполагает, что лидеры и элита являются творческими и ответственными акторами, которым можно смело доверить автономию.

Трое наиболее влиятельных фигур в теории элит — юрист и философ Гаэтано Моска, экономист и социолог Вильфредо Парето и политический социолог и экономист Роберт Михелс — также подчеркивали устойчивость элит. Они утверждали, что формирование элитарных групп неизбежно в современных обществах и накладывает ограничения на то, что возможно в политике. Например, они утверждали, что подлинные демократические системы невозможны, потому что всегда будут корыстные элиты, способные организовать и перехитрить людей. Максимум, на что можно надеяться, по их мнению, это относительно либеральный, но все же весьма неравный порядок, возглавляемый способной и просвещенной элитой. Но, как они отметили, элиты в большинстве обществ, как в прошлом, так и в настоящее время, сильно не соответствуют этим качествам, поэтому политика, вероятно, будет по-прежнему включать ожесточенную борьбу за власть между амбициозными элитами.

This entry was posted in Популярное